Когда выше совести только Бог

СУДЬБА
Богатый на юбилеи нынешний 2019 год знаменателен для нашей страны также и тем, что 28 марта отмечалось 100-летие органов спецслужб Азербайджана. В связи с этим газета «Каспiй» опубликовала серию статей и интервью с известными разведчиками, внесшими свой вклад в благородное дело сохранения национальной безопасности, пресечения подрывной деятельности иностранных спецслужб и развитие службы госбезопасности.
Некоторые наши доблестные чекисты, выйдя на заслуженный отдых, спешат поделиться своим жизненным и профессиональным опытом, публикуя мемуары и произведения, основанные на достоверных исторических событиях.
Председатель объединения ветеранов спецслужб «Альянс», почетный сотрудник КГБ СССР, бывший начальник 2-го Управления КГБ (ныне СГБ) Азербайджана, полковник в отставке Шамиль Сулейманов более 30 лет проработал в системе государственной безопасности. Его перу принадлежит несколько книг, в которых автор предоставляет читателю редчайшую возможность увидеть изнутри беспокойную жизнь и нелегкую работу чекистов, по роду своей деятельности связанных с огромным количеством самых разных людей. Историко-публицистическая книга «Подвижники нужны», роман «Третья древнейшая» (Шведский гамбит Управления «Т»), художественно-публицистические книги «История спецслужб Азербайджана, 1954-1990», «История зарубежных операций спецслужб Азербайджана, 1954-1991» и т.д.
С героем одной из книг Шамиля Сулейманова, которая называется «Выше совести только Бог», написанной в соавторстве с Владимиром Мишиным, мы и хотим познакомить читателей, тем более что посвящена она реабилитации человека, сыгравшего не последнюю роль в развитии нефтяной промышленности нашей страны, - Энверу Ханлар бек оглу Гасанову (настоящая фамилия - Энвер Ширинбеков).
В первые годы советской власти ему пришлось сменить фамилию, опасаясь преследований со стороны большевиков, так как он был представителем знатного аристократического рода из Шуши. Недавно был день рождения Энвера Ханларовича, а скоро праздник Великой Победы. Поэтому мы решили рассказать о некоторых перипетиях его нелегкой судьбы, которая, кстати, послужила для азербайджанских писателей сюжетом не одной книги.
В предисловии к книге автор пишет: «Не обстоятельства делают человека добродетельным или порочным, они лишь выявляют его сущность. Судьба Энвера Гасанова, прошедшего через горнило испытаний, выпавших на долю нашего народа в ХХ веке, - это пример стойкости и мужества человека, не сломленного обстоятельствами и поддержанного на переломе жизни людьми, выше совести которых был только Бог…».
Пассионарий
Характеризуя личность Энвера Гасанова, автор определяет его как пассионария - человека энергоизбыточного типа. В конце 30-х годов прошлого века Энвер окончил нефтепромысловый факультет Индустриального института им.М.Азизбекова (ныне Азербайджанский государственный университет нефти и промышленности), овладев глубокими знаниями предметов учебного курса. Его позитивная и созидающая энергетика трансформировалась в совершенствование немецкого языка, в детальное изучение автомобиля ГАЗ-АА и улучшение навыков вождения полуторки.
Через несколько лет, когда начнется Великая Отечественная война, отличное знание немецкого языка, двигателя ГАЗ-АА и опыт вождения автомобиля круто изменит жизнь Энвера, а пока полный энергии юноша, обладавший глубоким и густым баритоном, легко совмещал учебу с работой… диктора на Азербайджанском радио.
После окончания института Энвер оставляет удобную работу на радио и выбирает нефтяные промыслы с их производственными рисками, шквалистым ветром и многочасовым нахождением под палящим солнцем, потому что стране нужна была нефть, много нефти.
22 июня 1941 года резко изменило жизнь великой страны и каждого ее гражданина. В сводках Советского информбюро сообщалось о сбитых самолетах, подбитых танках врага и наряду с этим о сданных фашистам городах. У Энвера была бронь нефтяника, освобождающая от призыва в армию, но у человека всегда есть выбор, и… он написал заявление в военный комиссариат с просьбой освободить его от брони и направить в действующую армию, на фронт.
Дело №…
«В начале 1967 года с просьбой о конфиденциальной встрече ко мне обратился Энвер Гасанов - мы с ним изредка встречались у общих знакомых. Мне всегда казалось, что Энвер - легкий в разговоре, искрящийся весельем, внешне вполне благополучный, относится к категории людей уверенных. Но после долгого и обстоятельного разговора с ним эта иллюзия исчезла…»
Схематично военная и послевоенная судьба Энвера Гасанова укладывалась в несколько строчек: летом 1941 года добровольцем ушел на фронт, в чине старшего лейтенанта командовал стрелковым взводом, попал в окружение, а потом в плен. Несколько месяцев провел в концлагере, около года работал у немцев водителем. В начале 1943-го стал участником партизанской операции по захвату немецкого генерала инженерных войск, руководившего фортификационными работами в оккупированной Белоруссии. В апреле 1945-го участвовал в штурме Берлина, в ноябре был демобилизован, вернулся в Баку в декабре и был арестован сотрудниками НКВД Азербайджана. Ему предъявили обвинение в «пособничестве фашистам», внесудебный орган НКВД вынес приговор: 10 лет лишения свободы.
Отбывал наказание в Магаданской области, на реке Колыма, в марте 1956 года вернулся в Азербайджан. Но по действующим в то время правилам в столице Баку он проживать не мог, поэтому его послали на так называемое поселение в город Али-Байрамлы (ныне Ширван). Здесь его приняли на работу НГДУ «Ширваннефть» оператором 7-го разряда, но на инженерную должность его не взяли, потому что он не мог представить в отдел кадров оригинал диплома, полученного в институте и «реквизированного» в декабре 45-го сотрудниками НКВД.
Мириться с этой ситуацией Энвер не стал и выехал в Баку для получения диплома. Но в учебной части института ему выдали лишь справку об окончании вуза, которая все же сыграла свою роль: Энвера назначили начальником участка по добыче нефти. Когда истек срок поселения, Энвер вернулся в Баку и устроился нефтяником-обходчиком морских скважин на НГДУ «Песчаный-нефть». Ему уже пошел шестой десяток, да и за спиной подорвавшие здоровье война, плен, колымский лагерь…
«…Я слушал Энвера и ждал, когда же наконец он скажет о главной причине, побудившей его обратиться ко мне. Просьба его поначалу меня удивила: он хотел совсем не многого - чтобы ему вернули диплом о высшем образовании, ибо без подлинника претендовать в «Азнефти» на что-то большее он не может, а справка эквивалентом диплома, естественно, не стала. Я понимал, что Энверу нужен не столько диплом, сколько реабилитация - клеймо «пособник фашистов» острой болью долгие годы жгло его сердце… Но ответ о справедливости или несправедливости приговора можно было найти только в его деле, пылящемся в архиве КГБ Азербайджана…
В начале 1967 года я работал в 1-м разведывательном отделе КГБ Азербайджана, дело же Энвера было прерогативой 2-го контрразведывательного отдела и не могло попасть в сферу моих профессиональных интересов. И все же я сделал запрос в архив и получил ответ, что в архиве КГБ хранится Дело №…, заведенное в декабре 1945 года на Энвера Гасанова.
В толстой папке из 700 страниц были собраны следственные материалы на «пособника фашистов», и, судя по объему, я ожидал, что там находятся «убедительные доказательства» вины Э.Гасанова, материалы из захваченных архивов вермахта, однако, к своему удивлению, каких-либо документов из немецких архивов в деле не оказалось, а доказательствами его вины послужили показания лиц, служивших немцам. Тем не менее, эти бумаги, как выяснилось потом, имели огромную силу - клеймо «пособника фашистов» имело магическую силу».
Истина в деталях
Военнослужащие, вернувшиеся из немецкого плена, обязательно должны были проверяться органами контрразведки, чтобы выяснить все обстоятельства сдачи проверяемого в плен: был ли плен добровольным или в силу обстоятельств. Даже в немецких документах отмечалось, что окруженные в 1941 году советские войска сдавались в плен, лишь оказавшись в безвыходном положении, когда у них полностью заканчивались боеприпасы, горючее и продовольствие. Но были и те, кто перебегал к фашистам осознанно и добровольно, и таких органы НКВД выявляли и наказывали - вплоть до расстрела.
В период Второй мировой войны аналогично относились к дезертирам в армиях Германии, США и Великобритании. Второй принципиальный вопрос касался поведения в плену: не работал ли на врагов, не доносил ли на своих, не являлся ли агентом немцев, и если в распоряжении НКВД попадали немецкие архивы и в них находилась подобная информация, судьба такого человека решалась быстро. Если же не было документов об обстоятельствах пленения, в ход шли показания свидетелей, их анализ и перепроверка. В деле Э.Гасанова не было ни архивных немецких документов, ни свидетельств об обстоятельствах немецкого плена - таким образом, главный вопрос в его деле оставался открытым.
«Второй вопрос, ответ на который я хотел найти в деле Э.Гасанова, - его поведение в плену. По словам Энвера, немцы, узнав, что он инженер, имеет практику вождения автомобиля и хорошо владеет немецким языком, в начале 42-го года посадили его за руль трофейной полуторки. В деле оказалось немало протоколов допросов, в которых бывшие легионеры свидетельствовали о том, что старший лейтенант Э.Гасанов добровольно пошел на службу к немцам, и служба эта выражалась в том, что он возил стройматериалы, затем некоторое время служил водителем немецкого генерала инженерных войск. На допросах в НКВД Энвер не отрицал, он сообщил немцам, что он по образованию инженер-нефтяник, владеет немецким языком и имеет опыт вождения грузового автомобиля, а сев за руль полуторки, он полагал, что получил больше шансов на успешный побег из плена. Учитывая, что Энвер - человек энергоизбыточного типа, эта версия выглядела вполне правдоподобной… ».
Энвер Гасанов был советским военнопленным, используемым германской армией на хозяйственных работах. Он не служил в Восточном легионе, не присягал на верность фюреру, на его руках не было крови ни партизан, ни советских граждан, так почему же НКВД назначил ему наказание в виде 10 лет каторжных работ? Ответа на этот вопрос в деле так и не нашлось...
Обстоятельства отброшены и забыты
На допросах в НКВД «пособник фашистов» показал, что весной 1943 года он был участником успешной партизанской операции по захвату немецкого генерала инженерных войск. Эта информация была чрезвычайно важной, и при ее подтверждении дальнейшая судьба «пособника фашистов» могла сложиться иначе. Но проблема заключалась в том, что сведения подобного рода должны быть подтверждены другими источниками, желательно несколькими, и ими могли стать участники этой операции и архивные документы Министерства обороны СССР, в которых та операция могла быть документально подтверждена. Но таких документов в МО могло и не быть, поскольку с 1942-го Центр прекратил жесткую регламентацию деятельности партизанского движения на временно оккупированных фашистами территории СССР, дав партизанам возможность самостоятельно планировать и проводить операции против немцев.
«Я был озадачен и удивлен, не обнаружив в материалах дела Э.Гасанова даже формальной попытки со стороны следователя НКВД проверить показания «пособника оккупантов» о его участии в партизанской операции. Я допускал, что в архиве МО найти эти сведения было непросто и что это могла быть самостоятельная партизанская операция, и сведения о ней, вероятнее всего, должны быть направлены в Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандующего. Я также допускал, что в донесении командира могли быть не отмечены те или иные детали, например, роль в операции Э.Гасанова, но факт пленения партизанами немецкого генерала и его доставка в Москву - событие существенное. Следовательно, информация об этом не могла не быть отражена в архивах МО, а это уже была зацепка, используя которую, можно прояснить роль Энвера в операции. Но, к сожалению, в 1945-46 гг. запрос из НКВД Азербайджана в МО СССР по делу Э.Гасанова отправлен не был…».
На допросах в НКВД Энвер показал, что после успешной операции по захвату немецкого генерала он вместе с партизанами ушел в лес и продолжал воевать с ними в составе партизанской бригады. Надо отметить, что все перешедшие к партизанам легионеры, полицейские, бежавшие из плена солдаты и перебежчики проходили обязательную двухмесячную проверку, которую осуществляли особые отделы партизанских соединений. Следовательно, если Э.Гасанов продолжал воевать в составе партизанской бригады, значит, проверку особым отделом он прошел успешно.
«Энвер сообщил следователю, что до освобождения Белоруссии в августе 1944-го он воевал в партизанском отряде. Для подтверждения или опровержения следователь должен был направить запрос в архив Центрального штаба партизанского движения, ведь партизаны Белоруссии сыграли чрезвычайно важную роль в операции «Багратион», серьезно осложнив оккупантам подвоз к линии фронта боеприпасов, переброску резервов. Но запрос сделан не был. Почему? Энвер на допросе сообщил следователю, что осенью 1944-го ему было возвращено звание старшего лейтенанта, и в чине командира стрелкового взвода он с боями дошел до Берлина и был участником штурма цитадели германского фашизма. Затем был демобилизован, вернулся в Баку, а дальше… арест, суровый приговор, десять лет лагерей.
Читая дело Э.Гасанова, меня не покидало ощущение, что следователь НКВД пошел по пути наименьшего сопротивления, положив в основу обвинения свидетельские показания лиц, служивших оккупантам…».
Расследование 20 лет спустя
В течение шести месяцев Шамиль Сулейманов кропотливо изучал дело Энвера Гасанова, хранившееся в архиве КГБ Азербайджана, встречался и беседовал с лицами, на показаниях которых следователи НКВД построили свое обвинение. В итоге он пришел к выводу, что для реабилитации Э.Гасанова необходим запрос в архив МО СССР, подтверждающий или опровергающий показания Энвера о его участии по захвату немецкого генерала, боевых действиях в составе партизанской бригады и т.д., который может стать веским основанием для решения специальной комиссии КГБ по реабилитации.
Надо отметить, что юридическая реабилитация означает восстановление в правах, восстановление утраченного доброго имени, отмену необоснованного обвинения невиновного лица из-за отсутствия состава преступления. В СССР процесс реабилитации репрессированных лиц начался в 1953 году, и многие решения внесудебных органов, в том числе НКВД, были признаны незаконными. Приговор Э.Гасанову был вынесен именно внесудебным органом НКВД, и у него не было адвоката, т.е. в ходе судебного процесса отсутствовала состязательность сторон обвинения и защиты. В 1946 году эта ситуация считалась нормальной, но в начале 1967-го политическая оценка событий 20-летней давности была уже иной.
«Я принял, по моему глубокому убеждению, единственно верное в той ситуации решение записаться на прием к председателю КГБ Азербайджана и доложить о необходимости пересмотра дела «пособника фашистов» Э.Гасанова. К счастью для Энвера, 21 июня 1967 года председателем КГБ Азербайджана стал генерал-майор Гейдар Алиев. Это был единственный человек в стране, способный добиться реабилитации Э.Гасанова, но многое зависело от того, насколько убедительными будут мои аргументы.
Гейдар Алиевич отличался острым и проницательным умом, в любом вопросе он легко отделял зерна от плевел, и если собеседник был неубедителен и слаб в аргументации заявляемой позиции, Гейдар Алиев просто говорил: «Иди, работай!» - и разговор был окончен. Поэтому, обращаясь к нему с просьбой об аудиенции, я, конечно же, рисковал. Если бы в итоге я услышал от Гейдар Алиевича: «Иди, работай!» - дело Энвера вернулось бы в архив, а он сам до конца своих дней остался бы «пособником фашистов». И все же я верил в успех задуманного, у меня на руках были сильные аргументы в пользу реабилитации, а Гейдар Алиев был мудрым и справедливым человеком.
…Председатель КГБ внимательно меня выслушал и молчал несколько минут, затем задал несколько вопросов, за которыми стояло желание досконально разобраться в этом деле. « Имея бронь, Гасанов мог остаться работать на промыслах, но ушел добровольцем на фронт, он был ранен?» - «Судьба миловала!» - «Он возил немецкого генерала, именно на это обстоятельство упирали следователи НКВД, когда предъявляли ему обвинение в пособничестве фашистам».
Я понял, что разговор достиг своей кульминации, и от моего ответа зависела дальнейшая судьба Энвера. И тут меня осенило: «Гейдар Алиевич, если бы Энвера водителем к немецкому генералу послала наша разведка, его ждала бы награда, а не обвинение в пособничестве врагам! Получается, если бы Гасанов участвовал в операции по захвату генерала по заданию Центра, ему дали бы орден, а если без приказа, на свой страх и риск, он пособник!.. Не логично, а формально, и Э.Гасанов возил генерала с одной целью - захватить его и передать своим, и он эту задачу выполнил!».
Гейдар Алиевич задумался, а у меня от напряжения и волнения по спине текли струйки пота и во рту пересохло. И вдруг в кабинете прозвучало решительное генеральское: «Подготовь толковый запрос в архив МО, я подпишу!». Гейдар Алиев в считаные минуты оценил суть дела и принял единственно правильное решение, а у меня словно гора с плеч свалилась. И теперь я гнал от себя мысль, что в Москве в МО 1967 года, как в Баку в НКВД 1946 года, к делу Энвера отнесутся формально и поверхностно».
Реабилитация
Через две недели на стол председателя КГБ Азербайджана Гейдара Алиева лег конверт из МО СССР. В официальном бланке сообщалось, что МО официально уведомляет КГБ Азербайджана, что старший лейтенант Э.Гасанов летом 1941 года попал в немецкий плен, но в обстоятельствах пленения его личной вины нет. МО также подтверждало, что в 1943 году Э.Гасанов был участником партизанской операции по захвату немецкого генерала, после успешного завершения которой ушел к партизанам, воевал по освобождению Белоруссии и окончил свой ратный путь в Берлине. В ответе из МО подчеркивалось, что в действиях Э.Гасанова за период 1941-1945 гг. какой-либо вины, заслуживающей наказания, нет.
«Я был потрясен оперативным и объективным ответом МО, круто изменившим судьбу Энвера. Председатель тепло и сердечно улыбнулся, поднял трубку телефона и приказал: «Подготовьте мне на подпись постановление о реабилитации Энвера Гасанова!». Затем, повернувшись ко мне, сказал: «Молодец! Ты сделал доброе дело! Поздравляю!».
Когда реабилитационные документы были готовы, Энверу Гасанову был направлен вызов явиться в КГБ, и до этой встречи я попросил товарищей забрать из Дела №… подлинник диплома о его высшем образовании, чтобы вернуть владельцу - реабилитированному Энверу Гасанову.
Вечером позвонил Энвер, и, судя по голосу, он был растерян вызовом, о причине которого ему ничего не было сказано. Ситуация очень его встревожила, да и коллеги, почти подзабывшие, что рядом с ними работает «пособник фашистов», после звонка из органов начали дистанцироваться от него. Энвер даже и не предполагал, сколько времени и сил я потратил за полгода - с тех пор как он обратился ко мне с просьбой помочь вернуть ему диплом о высшем образовании, послужившим запуском механизма реабилитации.
Как мне ни хотелось обрадовать Энвера новостью о том, что клейма «пособника фашистов» на нем больше нет, я ни слова не сказал ему о своей работе над его делом, ни о глубокой чуткости и внимательности Гейдара Алиева, ни о высоком профессионализме сотрудников МО СССР. Но ему я сказал: «Извини, Энвер, я не знаю, почему тебя вызывают, но не забудь надеть свой лучший костюм, белую рубашку и самый красивый галстук!». Я не сказал Энверу ни слова о том, какая новость его ждет в комитете, выполнив свой профессиональный долг сотрудника КГБ. И сказал все, исполнив свой нравственный долг. Энвер меня понял, и вряд ли в эту последнюю ночь в статусе «пособника фашистов» его сон тревожили мрачные мысли».
…Дверь в кабинет открылась, и Энвер остановился у порога, нервно облизнув губы. Начальник группы по реабилитации граждан Азербайджана, осужденных в репрессиях 1924-1953 гг. Фикрет Эфендиев четко, с расстановкой сказал: «Энвер Ханларович, запомните этот день. Сегодня КГБ Азербайджана ставит точку в Деле №…, которым более полугода занимался наш сотрудник Шамиль Сулейманов. Сегодня начинается ваша новая жизнь: с вас снято обвинение в «пособничестве фашистам», - вы реабилитированы!».

Ф.Эфендиев подошел к растерянному Энверу, крепко пожал ему руку и протянул серую карточку удостоверения о реабилитации. Энвер раскрыл удостоверение и… в кабинете повисла тишина. Прошла минута, другая… и вдруг Энвер кинулся к Фикрету Эфендиеву, нарушая все неписаные нормы комитетской субординации, крепко прижал его к груди. «Не меня, не меня, вот этого человека вам надо благодарить!», - кивнул в мою сторону Фикрет. Энвер бросился ко мне, забормотал слова благодарности, а потом… нервы этого сильного человека не выдержали, по щеке потекла слеза, за ней другая… «Если бы не Гейдар Алиевич, этот счастливый день для тебя, вероятно, никогда бы не наступил», - сказал я, расставив все точки на i.
«Смахнув слезы с лица, Энвер сказал: «Передайте, пожалуйста, уважаемому Гейдару Алиевичу от меня и членов моей семьи слова самой глубокой и сердечной благодарности! Вы вернули мне веру в справедливость, в человеческую доброту! Правда на земле есть, и ее свет несут такие люди, как Гейдар Алиев, как ты, Шамиль, как вы, Фикрет муаллим! Честь вам и хвала!». Энвер собрался было уходить, но Ф.Эфендиев остановил его и вручил диплом АзИИ. «Я просил вернуть мне диплом, а получил во сто крат больше», - со счастливой улыбкой произнес Энвер. Он уже начал привыкать к новому социальному статусу, которого был лишен долгих двадцать лет…»

Выйдя из КГБ, Энвер позвонил из телефона-автомата домой, успокоил и обрадовал родных. В Управлении НГДУ «Песчаный-нефть» он показал удостоверение о реабилитации, диплом о высшем образовании и тут же написал заявление об отпуске за свой счет на три дня, и потом важно сказал: «Меня ждут в Москве, в Министерстве обороны!».
В МО в Москве Энверу вручили медали «За участие в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За взятие Берлина». Затем срок службы в Советской армии засчитали со дня призыва в 1941 году до дня реабилитации в 1967-м. И в-третьих, уволенному в запас из рядов Советской армии в звании старшего лейтенанта Энверу Гасанову была назначена военная пенсия.
«Энвер светился счастьем, казалось, еще мгновение, и от избытка светлых чувств он пустится в пляс. Но вдруг он прижал меня к груди и произнес: «Шамиль, тебя мне послал Аллах! Дороже, ценнее друга, чем ты, у меня нет!..»
Афет ИСЛАМ